– Ну и это тоже, – нехотя согласился президент. Имя Бади Лупстерна в его присутствии старались не произносить.

– Что думаешь, получится у них чего?

– Думаю, получится. Этот твой капитан спецназа прямо-таки излучает уверенность.

– Хорошо бы. Я тогда хоть спать спокойно по ночам стану. Все-таки орбитальная защита.

– Кстати, про «спать». Заходы уже делал?

– Нет, так сразу нельзя. Она должна обжиться, привыкнуть. Иначе будет шок.

– У кого?

– У нее, болван. Ты совсем, что ли, в женской психологии не разбираешься?

– Но у вас хотя бы был какой-то разговор?

– Какой-то был.

– И что, ты поиграл с ее психологией?

– Скорее это она со мной поиграла.

– Как это?

– Чувак, она делает из мужиков тесто, а потом выпекает, что захочет. Думаешь, легко к такой бабе в койку навязаться?

– Думаю, нелегко. Но ты же этот, как его… Мудрый Вождь.

– Ох и гад ты! – отреагировал президент, в то время как Оллинз зажмурился, чтобы удержаться от хохота.

38

Работу закончили к восьми вечера. Фергюсон окинул взглядом длину получившейся программы и сказал:

– Громоздкая сборка получилась.

– Пускай громоздкая, зато рабочая.

– Это да, но я стремился к изяществу. Хотелось как-то определиться.

– Ничто не мешает тебе параллельно лабать свою систему. Чистую, как ты хочешь, а эта пока пусть на оборону родины работает.

– Пожалуй, так я и сделаю.

– Сделай, – кивнул Брейн, скрывая ухмылку. Когда-то в академии ему то же говорил наставник. Дескать, потом изваяешь свою прекрасную мечту, а пока, если программа заработала, то, будь она хоть трижды горбатой, лучше ее не трогать.

– Ну что, закончили? – спросил появившийся в вагончике Оллинз, который не переставал контролировать обстановку, но не совался в рабочий процесс, чтобы не навредить.

– Да, – сказал Брейн, тяжело поднимаясь со стула и потягиваясь. – Можете завтра утром шарахнуть по мишени, если у вас имеется. Программно гарантирую точность в одну сотую минуты, но на практике будет одна семидесятая. Такой точности вам за глаза хватит. Если, конечно, гидравлическая жидкость в исполнительных механизмах нормальная. Она нормальная, мистер Оллинз? Девяносто семь к нулю держит?

Оллинз улыбнулся и покачал головой под пронзительным взглядом Брейна.

– Томас, ваша компетенция хоть где-нибудь заканчивается?

– Увы, заканчивается раньше, чем хотелось бы, – вздохнул тот и направился к выходу.

В основной, неогороженной части ангара было уже тихо – все рабочие ушли. У выхода дежурил внедорожник, куда погрузился Брейн, а за ним, с некоторым опозданием, и Оллинз, который только что коротко переговорил с Фергюсоном.

– Сэр, кто он, этот Томас? – спросил программист, его усталый взгляд светился счастьем.

– Капитан спецназа ИСБ.

– Ничего себе!

– Вот так, дружище. Век живи, век удивляйся. Ну пока.

Под впечатлением от этого разговора Оллинз молчал, пока машина в сгущавшихся сумерках мчалась по грунтовке, выхватывая светом фар силуэты кустов.

– Мне остается только удивляться тому, что вы, военный человек, так глубоко разбираетесь в программировании.

– В свое время меня хорошо учили. Так что пожалуйста, мне приятно быть полезным для вас, – сказал Брейн, более всего желавший поскорее оказаться в своем номере – съесть какое-нибудь пюре и уснуть.

Долгий рабочий день и проведенная накануне пьянка с президентом сказывались, и он едва сдерживался, чтобы не уснуть прямо здесь, на широком диване внедорожника.

– Скажите, Томас, если уж вам все так хорошо дается, может, вы нам и собственный спецназ обучите, а?

– Спецназ – это игрушка для серьезных игроков вроде государств или компаний-гигантов. Спецназ не решит вам всех проблем, он нужен на заключительном этапе стратегического действия, чтобы поставить точку.

– Э… Вы не могли бы пояснить?

– Ну вот какие у вас имеются стратегические прогнозы? Где вы предполагаете видеть себя через пять лет?

– Себя лично?

– Ну да. Хотя бы так.

– Думаю, на том же посту, но с гораздо бо́льшими возможностями.

– Ну и где здесь спецназ?

Оллинз вздохнул. Похоже, их гость прав. Следовало посоветоваться с Джимом – президентом и Мудрым Вождем. Может, у него найдутся какие-то аргументы.

От Брейна отстали, и он начал дремать, благодарный за этот покой, но неожиданно, когда он уже стал видеть какие-то сны, послышались крики, и в первый момент он решил, что случилась авария.

– Стой, Барзет, стой! Разве не видишь, кто это?

– Прошу прощения, сэр.

– Сдавай уже назад, калоша! Ты меня реально подставляешь!..

– Да я ее даже не заметил, мало ли кто там голосует.

Брейн сел ровнее и обнаружил, что машина достаточно быстро движется кормой вперед. Затем она остановилась, и дверца возле него распахнулась, после чего рядом плюхнулась какая-то дама, обдав его ароматами дорогих духов, холеной кожи и дорогой парикмахерской.

«Баба какая-то», – машинально отметил он и подвинулся, чтобы дама расположилась удобнее.

– Откуда же вы идете и почему не вызвали машину, камрадесса Ирма?

– Да тут недалеко. Я посещаю курсы кройки и шитья, это очень интересно. Хочется научиться делать одежду своими руками.

– А я бы тоже хотел. И еще шить башмаки. В прошлый раз получил мокасины, и оказалось, они мне малы.

– Неправильно сняли мерки?

– Вот именно, камрадесса. Оказалось, что работа Гизлера, как всегда безупречна, но мерки он снял неверно.

– Опять пьет?

– Ответ таков: всегда пьет!

Она засмеялась, и ее голос зазвучал как колокольчик.

Весь сон у Брейна тут же улетучился, и он, приоткрыв глаза, покосился на попутчицу.

Лет тридцать с небольшим хвостиком и… Красавица. Взгляд не отвести. И это в полумраке кабины, когда не все можно оценить.

– Добрый вечер, – сказал Брейн, ожидая адекватной реакции, продолжения разговора, и вообще, он считал себя знатоком женской психологии.

Ответа не последовало, а только пауза, наполненная напряженной тишиной.

– Это про него мне Нарна все уши прожужжала? – поинтересовалась попутчица, не глядя на Брейна.

– Скорее всего, – ответил Оллинз.

– Почему не отвезли в Парк?